Западная роща сгнила: размышления красного евразийца
“Великая Тартария” – есть главный враг Запада: размышления красного евразийца-2
Есть ли альтернатива такому мрачному сценарию? Безусловно, она существует, и это – отказ от следования по курсу согласованному с магнитной стрелкой компаса современной Западной цивилизации. Это альтернатива, не отвергающая следование основным принципам развития Бытия, следующая им, альтернатива, признающая Человечество не «венцом творения», но одним из элементов сложнейшей системы окружающего мира. И эта альтернатива, полностью соответствующая объективной действительности, вплетенная в золотую спираль диалектического развития – есть истинный путь по которому и должна двигаться цивилизация… И что тут говорить, если это неизбежно – ведь не возможно противиться объективно существующей реальности (это иллюзия, порождающая «антисистемность», «принцип инферно») – объективности можно только подчиниться, жить в ней, согласно с её необходимостью, понимая всю ее противоречивость, но используя эту противоречивость на благо развития самого Бытия (и в этом наверное истинное предназначение, истинная задача существования Человека).
Но кто или что несет в себе эту альтернативу? В чем и каким образом она может быть выражена? Кто может взять на себя риск и великую обязанность вернуть миру согласованность, «вернуть» мир в законы Бытия?
Без сомнения такой альтернативой может выступить проект, который отличен от того, который предлагает Запада, отличен от Модерна, и любого его продолжения. Такой альтернативой может быть что-либо, что выше Модерна, что качественно отлично от него. Такой проект должен быть Сверхмодерном, чем-то, что даст людям новую надежду, новую метафизику, вернет в жизнь человека смысл, иной смысл, чем просто потребление и обладание окружающим.
И в поисках такой альтернативы, альтернативы прежде всего духовной, взгляд постепенно поворачивается в сторону Востока. В сторону бескрайних просторов Сибири и раскаленных степей и пустынь Азии, в край высочайших гор и бесконечных равнин, где веками копилась и собиралась мудрость народов из века в век населявших и сменявших друг друга на этой необъятной земле. В край, издревле называемый Великая Скифия или Великая Тартария, край не постижимый для рационального западного ока, край который можно почувствовать сердцем, ощутив в нем пульсацию древней земли, пульсацию Сердца Мира, пульсацию Евразии.
Почему же эта земля, этот Великий и Суровый Край – надежда и опора мира, почему все больше и больше людей ждут, что отсюда явится идея, способная вернуть человечество в исконное русло человеческого развития, почему огромное количество всевозможных мрачных пророчеств возвещают нам то, что Новое Возрождение начнется здесь? Или же это все безумные игры, и у человечества нет альтернативы, и конец истории, всепожирающий Пожар новой Мировой Войны подымет над головами знамя нового Великого Хама и Тирана, знамя Ничто, знамя Вещизма и Потребления, Нового Фашизма. И сбудутся слова Ницше: «За Ничто пожертвовать Богом – эта парадоксальная мистерия последней жестокости осталась на долю того поколения, которое подрастает теперь: мы все уже вкусили отчасти этого»?
Но опыт истории и здравый смысл говорят, что вслед за ночью проступает день, и что если Разу, Дух и Воля уже единожды явились на планете, то они остаются здесь навсегда. И если Западу, остановившемуся в развитии гуманистического творчества, для продолжения своей жизни необходимо себя «забальзамировать», заменить органы живых людей на механическо-электронные протезы, сделать жизнь не чередой страстей, а сытым и спокойным сном, погружаясь в который Люди Запада не чувствую леденящую поступь Сущего, то для Северной Евразии, для России — совершенно это не приемлемо, и встав на этот путь мы будем заражены проказой отказа от самих себя, от преодоления вызова, брошенного нам, мы не уснем – в наших морозах сон подобен смерти, нам попросту нельзя спать, мы должны сгорать и постоянно возрождаться, как птица Феникс – именно это символ истории Руси-Евразии. Классик писал: «И ведь не только бедствия и обиды приводили неофитов в антисистемы. Люди часто жили плохо, но не везде и не всегда. Бурные периоды сменялись спокойными, но обывательская затхлость мирной сельской жизни действовала диалектически и создавала последствия, противоположные предпосылкам. Когда пассионарного юношу кормили досыта, но запрещали ему что-либо делать или логично размышлять, он искал применения своим затаенным силам. И находил их в проповеди отрицания, не обращая внимания на то, что поставленная перед ним цель – фантазия. Сказки и миф рождались повседневно. Против них были бессильны строгие выводы науки и практические прогнозы действительности. В I тыс. они увлекали людей всех стран, кроме Руси и Сибири, где антисистемы не сложилось»[1].
Да – именно здесь, где в труднейших условиях резко континентального климата, в зоне рискованного земледелия, где каждый день, каждый сезон – были вызовом природы вплоть до XIX в. (и остаются во многом таковыми по сегодняшний день), где постоянные трудности были в то же время вызовом и опорой для населения, где попросту не могло быть праздности, которая является по утверждению Ницше «матерью любой психологии» формировалось специфическое мировоззрение, особая цивилизация, которая ставит своей целью не сытую, довольную жизнь, но преодоление, возвышение над трудностями; не уход в иллюзию «вечного потребления» и изнеженности на берегах теплого моря, не в размышления о том «что же есть Человек», но постоянное осознание сложности, постоянную жажду встречи с врагом лицом к лицу… Не вдаваясь в анализ такого «географического детерминизма», скажем: вот она основа главного принципа и поговорки: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть»! А если оно так, то справедливо и обратное – «что немцу хорошо – то смерть русскому», и поэтому, если пристально вглядываться в глубины истории – мы увидим всю правомерность этого утверждения, увидим, что восприятие принципов, основ и смыслов Западной Цивилизации губительно и негативно сказывалось для нашей. Это губительность, при этом, не всегда одинаково сказывалась на нас, и говоря это мы не утверждаем, что обмен научным и культурным опытом следует изъять и вычеркнуть из оборота – но говоря это, подчеркивается, что именно восприятие смыслов, восприятие мировоззренческих основ было и остается губительным для нашего сердца.
Да, исходя из этого можно задаться вопросом: «А не было ли тогда Крещение Руси такой же ошибкой, таким же изменением мировоззренческой матрицы, колебанием основ бытия цивилизации?» — и тут необходимо сказать, что нет. Приняв христианство из Византии, Русь перенимала не западный, не германо-романский принцип, а греческий – отличный от Запада, противостоящий ему, наполненный духом восточного мистицизма и философии. Но вот Петр Великий – во многом оказался тем злым гением, который «прорубив окно в Европу» запустил того демона, который спустя двести с небольшим лет после Петра, открыл бездну в которую сорвалась, лишенная основ и опоры Евразия. Посеяв внутри самой цивилизации зерно духовного разделения, придав элите европейский дух и образ, насильно разделив духовно единый этнос на два, придав при этом права господина той малой части, которую пропитал духом Запада. Да, Петр I создал державу, укрепил и расширил ее границы, заставил трепетать и оглядываться на Восток всю Европу – но разве не делали этого, не рубившие бороды и не заставлявшие рядится в немецкие кафтаны князь Святослав, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван III Васильевич, Иван Грозный?
Возможно, что лучше всего об этом выразился Н.Я. Данилевский в следующих словах: «Если Европа внушала Петру страстную любовь, страстное увлечение, то к России относился он двояко. Он вместе и любил, и ненавидел ее. Любил он в ней собственно ее силу и мощь, которую не только предчувствовал, но уже сознавал,- любил в ней орудие своей воли и своих планов, любил материал для здания, которое намеревался возвести по образу и подобию зародившейся в нем идеи, под влиянием европейского образца; ненавидел же самые начала русской жизни — самую жизнь эту, как с ее недостатками, так и с ее достоинствами. Если бы он не ненавидел ее со всей страстностью своей души, то обходился бы с нею осторожнее, бережнее, любовнее. Потому в деятельности Петра необходимо строго отличать две стороны: его деятельность государственную, все его военные, флотские, административные, промышленные насаждения, и его деятельность реформативную в тесном смысле этого слова, т. е. изменения в быте, нравах, обычаях и понятиях, которые он старался произвесть в русском народе. Первая деятельность заслуживает вечной признательной, благоговейной памяти и благословения потомства. Как ни тяжелы были для современников его рекрутские наборы (которыми он не только пополнял свои войска, но строил города и заселял страны), введенная им безжалостная финансовая система, монополии, усиление крепостного права, одним словом, запряжение всего народа в государственное тягло,- всем этим заслужил он себе имя Великого — имя основателя русского государственного величия. Но деятельностью второго рода он не только принес величайший вред будущности России (вред, который так глубоко пустил свои корни, что досель еще разъедает русское народное тело), он даже совершенно бесполезно затруднил свое собственное дело; возбудил негодование своих подданных, смутил их совесть, усложнил свою задачу, сам устроил себе препятствия, на поборение которых должен был употреблять огромную долю той необыкновенной энергии, которою был одарен и которая, конечно, могла бы быть употреблена с большею пользою. К чему было брить бороды, надевать немецкие кафтаны, загонять в ассамблеи, заставлять курить табак, учреждать попойки (в которых даже пороки и распутство должны были принимать немецкую форму), искажать язык, вводить в жизнь придворную и высшего общества иностранный этикет, менять летосчисление, стеснять свободу духовенства? К чему ставить иностранные формы жизни на первое, почетное, место и тем накладывать на все русское печать низкого и подлого, как говорилось в то время? Неужели это могло укрепить народное сознание? Конечно, одних государственных нововведений (в тесном смысле этого слова) было недостаточно: надо было развить то, что всему дает крепость и силу, т. е. просвещение; но что же имели общего с истинным просвещением все эти искажения народного облика и характера? Просвещение к тому же не насаждается по произволу, как меняется форма одежды или вводится то или другое административное устройство. Его следовало не насаждать извне, а развивать изнутри. Ход его был бы медленнее, но зато вернее и плодотворнее.
Как бы то ни было, русская жизнь была насильственно перевернута на иностранный лад. Сначала это удалось только относительно верхних слоев общества, на которые действие правительства сильнее и прямее и которые вообще везде и всегда податливее на разные соблазны. На мало-помалу это искажение русской жизни стало распространяться и вширь и вглубь, т. е. расходиться от высших классов на занимающие более скромное место в общественной иерархии, и с наружности — проникать в самый строй чувств и мыслей, подвергшихся обезнародовающей реформе. После Петра наступили царствования, в которых правящие государством лица относились к России уже не с двойственным характером ненависти и любви, а с одною лишь ненавистью, с одним презрением, которым так богато одарены немцы ко всему славянскому, в особенности ковсему русскому. После этого тяжелого периода долго еще продолжались, да и до сих пор продолжаются еще, колебания между предпочтением то русскому, как при Екатерине Великой, то иностранному, как при Петре III или Павле. Но под влиянием толчка, сообщенного Петром, самое понятие об истинно русском до того исказилось, что даже в счастливые периоды национальной политики (как внешней, так и внутренней) русским считалось нередко такое, что вовсе этого имени не заслуживало. Говоря это, я разумею вовсе не одно правительство, а все общественное настроение, которое, электризуясь от времени до времени русскими патриотическими чувствами, все более и более, однако же, обезнародовалось под влиянием европейских соблазнов и принимало какой-то общеевропейский колорит то с преобладанием французских, то немецких, то английских колеров, смотря по обстоятельствам времени и по слоям и кружкам, на которые разбивается общество.
Болезнь эту, вот уже полтора столетия заразившую Россию, все расширяющуюся и укореняющуюся и только в последнее время показавшую некоторые признаки облегчения, приличнее всего, кажется мне, назвать европейничаньем…»[2].
Пожар и Ужас Первой Мировой войны – во многом оказались тем толчком, который подвигнул русский народ (пусть даже на немецкие деньги, как утверждают) на новый поиск самих себя, показав бессмысленность смерти за капиталистическое величие Европы и Запада, он толкнул Скифию на отчаянный прыжок над пропастью, на краю которой она стояла, в попытку достигнуть другой стороны обрыва – и даже зацепится за край стены, повиснуть и удержаться там, и сделав героические усилия, заставившие харкать кровью, подняться над этой пропасть, но уже ослабшей и шатающейся…
Да, пусть поиск нового смысла был наполнен красным: от идеи и кумачевых знамен, до алого моря крови и красных отблесков пожаров сжигаемых церквей – все это было выражение ненависти к тому унижению, которое испытал народ, это было воплощение гнева ко всему, что когда-то подрывало и подтачивало основы цивилизации, что размывало архетип – это было сжигание старого и ветхого, но это был поиск и построение нового смысла, где:
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой неведим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
Да, именно Христос, что так страстно и правильно выразил Александр Блок, шел впереди Русской Революции. Не смотря на то, что разрушались церкви, храмы, уничтожались иконы, расстреливались священнослужители, не смотря на весь царящий кромешный ад – впереди этого, целью всего этого был Христос, его идея всеобщей любви и братства, хиалистическая идея марксизма, идея мира, где человек человеку – друг, товарищ и брат.
Конечно, можно по разному оценивать коллективизацию, индустриализацию, репрессии 30-х и личность Сталина, можно сколько угодно говорить: «если бы не 1917-й, то…». Но факт остается фактом – революция и последующие свершения создали мощнейшую империю, сохранившую и преумножившую величие монархической Российской Империи, раскинувшуюся на огромных евразийских просторах, охватившую одну шестую часть планеты, сохранив биение и жизнь всепланетного сердца; империю, которая практически в одиночку, еще при этом не полностью оправившуюся от всех потрясений, сумела одолеть гигантскую антисистему, выросшую в Германии с молчаливого согласия Запада, с молчаливого согласия владельцев мирового капитала. Эта Империя вывела человечество в космос, осуществив вековые мечты всего человечества. Весь Западный капитал с ужасом смотрел на эту великую страну, именно из-за существования СССР западные воротилы и их правительства пошли на уступки многочисленному пролетарскому классу, сократив рабочие часы, введя различные социальные пособия, пенсии и т.д.
Но как же вышло так, что колосс СССР оказался на глиняных ногах, почему Империя распалась, рухнула в пропасть?
Ответ кроется именно в этом, упомянутом выше, «европейничайнии», проникшим в глубины евразийского общества, в глубины его сознания, пустившего там, подобно злокачественной опухоли, многочисленные метастазы. Именно желание тех либерально-потрибительски западнически настроенных мыслящих убожеств, которых влекла внешняя шелуха светящихся неоновых фантиков, которые сознательно или бессознательно ненавидели и презирали все отечественно – именно они, при полной недальновидности впавшей в старческий маразм «верхушки», столкнули Страну в зияющее чрево хтонической пропасти в конце 80-х – начале 90-х.
«Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, мировой пожар в крови, Господи, благослови» — написал Блок, передав истинный смысл происходящих революционных событий. Спустя почти 70 лет, в 80-е годы ХХ в., другой поэтический гений, Александр Башлачев, сделал пророчество своему поколению в следующих словах: «Мы высекаем искры сами, на зло всемирному потопу. Из искры возгорится пламя и больно обожжет на ж..пу» — и именно так и случилось. Поколение, захотевшее жвачки, джинсов и порнографии – позволило обрушиться тому, что народы Евразии, строили чуть ли не на протяжении всей своей истории. Слепо поверившие в западные ценности, они решили, что Западный капитал заботливо поведет их в «светлое будущее». Но как бы не так! Химера, антисистема, даже если она внешне выглядит дружелюбно и улыбается – это всегда лишь сладкоголосое пение сирен, и горе тому, кто заслушается их сладкоголосием… Так оно и вышло: Запад – это гигантская антисистема, которая хоть внешне и напоминает суперэтническое объединение, принципиально не способно быть этносом, ведь в основе ее лежит гностическая, мироотрицающая идея о превосходстве капитала и Золотого Тельца над объективными законами мирового развития. Запад – это не европейские этносы, это не народ Северной Америки или Австралии – они то как раз и являются теми, на ком антисистема паразитирует, ослепив их отупляющим потреблением. И Россия, как важнейшая часть Евразийского континента для гигантской Западной Химеры – это только «еда», сырьевой придаток, который следует нещадно эксплуатировать, для чего следует окончательно добить все то, что осталось еще великого и таящего силы, способные оживить впавшее в клиническую смерть Сердце Земли.
Народам Империи, которые в революционном пламени сделали свой выбор в сторону дальнейшего развития, в сторону со-бытия с объективными законами Вселенной, сейчас навязывается остановка; нам выкалывают глаза и ведут на заклание…
Современная Западная Антисистема, проникла и пустила свои щупальца везде, где только можно, практически все люди Земли так или иначе ослеплены зловещим отблеском пожаров нефтяных скважин Ирака или Ливии, гарь которых так отчетливо слышится практически от любого нефтедоллара. Истощенные ресурсы планеты, деградация биосферы, загрязнение всех геосфер, уничтожение кормящих ландшафтов этносов, замена их однотипными городам, с однотипным «буржуйским» населением (буржуа означает то же самое, что и бюргер – горожанин, это одновременно и класс, и особый стереотип поведения), желающим только потребления; ужаснейшая нищета, болезни, голод огромнейшей части населения, подмена жизнеутверждающих ценностей, ценностями потребления, насилия и безответственности, полное превращение морали и этики в фарс, извращение их в угоду ситуации; невротизация населения крупных городов, потеря нравственно-духовных ориентиров, на фоне кажущегося благополучия, повсеместный рост ксенофобии, националистических и фашистских настроений, ненависть к тем кто слабее, все большая и большая отчужденность – все эти и многие другие проблемы порождены именно этим желанием Запада заморозить историю на пике своего могущества…
Но есть мудрый Восток, есть набирающий силу, полный решимости Китай, идущий своим путем, первейший по численности населения, полного энергии и желания на свершение, готовых на труды и подвиги. И без сомнения, Запад рано или поздно столкнется с этим Востоком. В тех же горящих нефтяных скважинах Ирака и Ливии, а также Чечни – грозным отблеском пылает в них ужас возможной ядерной катастрофы… Только наличие третьей Великой Империи – Северной Евразии, СССР-2 – способно спасти от надвигающегося ужаса.
Но, ни Западу, ни Востоку – Россия не нужна в качестве сильной империи; только лишь как сырьевой придаток, как поставщики, как территория для заселения (хотя в нашем климате мало кто захочет жить), для размещения военных баз для ударов друг по другу.
О геополитических планах соперников в отношении России и ее населения написано много, даже, пожалуй, слишком много, различных книг. Поэтому рассматривать многочисленные возможные сценарии здесь, в этом эссе, не следует. Можно ограничится лишь короткой фразой – при дальнейшей инерции евразийского населения ничего хорошего нас не ждет…
Но как же преодолеть эту силу инерции, как снова начать ускоренное движение на встречу Солнцу?
Видимо для этого следует совершить шаг в сторону самих себя, в сторону своей неповторимости, отказаться от вечного оглядывания: «а вот в Европе (Америке)…) – следует искоренить в себе вирус «западничества».Для этого в первую очередь следует постоянно клеймить позором свое прошлое, пересматривать и сжигать те страницы, за которые «нас могут осудить», потому что «весь цивилизованный мир признал это». Мы должны четко и однозначно заявить всему миру – это наша история, это путь пройденный нами, это кровь и пот наших предков и мы не хотим, что бы этот пот и эту кровь смешивали с грязью. Противоположное мнение оскорбит нас. «Да скифы мы!» — вот что должно стать главнейшим архетипом, стоять на вершине пирамиды духовных ценностей – понимание своего отдельного пути, а не раболепие перед «магистралью мировой цивилизации», тем более, что эта «магистраль» – не что иное как иллюзия, навязанная Западом.
Виктор Рябов
НАПИСАНО: «Для этого в первую очередь следует постоянно клеймить позором свое прошлое, пересматривать и сжигать те страницы, за которые «нас могут осудить», потому что «весь цивилизованный мир признал это»». ДОЛЖНО БЫТЬ: «Для этого в первую очередь следует ПЕРЕСТАТЬ постоянно клеймить позором свое прошлое, пересматривать и сжигать те страницы, за которые «нас могут осудить», потому что «весь цивилизованный мир признал это»».